Ты самый лучший - Страница 8

— Приобретению некоторых вещей? — пискнула Гвендолин. — Но я думала, что об этом позаботится выделенный мне персонал.

— Да, конечно. Однако есть вещи, которые мы должны выбрать сами. Например, супружеское ложе.

О Боже! Супружеское ложе! Ужасно, кошмарно!

Гвендолин побледнела как смерть. В ее представлении это ложе была синонимом эшафота. Она не желает никакого ложа. И не собирается делить его с этим принцем. Особенно брачное.

Одно дело секс. Но выйти замуж, связать свою жизнь с мужчиной до самой смерти… бр-р… К несчастью, принц Банендра спешил со свадьбой и сейчас делал все, чтобы ей было невозможно вырваться из этой западни, в которую она так беззаботно попалась, полагая, что сумеет выйти из этой передряги безнаказанной.

Господи, не об этом ли говорил дядя Джордж, предсказывая, что придет день — и она встретит мужчину, равного ей по силе характера.

— Поверь, дорогая, далеко не все готовы вставать на задние лапки и приплясывать только потому, что тебе вздумалось щелкнуть пальцами. Есть два сорта мужчин. Те, которых можно формировать и направлять, и те, которые сами формируют и направляют.

Принц наблюдал за ее выразительным лицом, поэтому увидел, как в прекрасных зеленых глазах промелькнула тревога. Никогда в жизни он не видел невесты, столь нерасположенной к замужеству. И тем не менее понимал некоторые ее опасения. Когда он пришел к выводу, что ему необходимо жениться, то поборол неприятные сомнения.

Да, это верно, он женится по необходимости. После покушения на его жизнь прошлой весной необходимость в наследнике престола стала еще более острой. Его дядя, нынешний король, был тяжело болен и мог умереть в любой день. У него, увы, не осталось детей, поэтому престол должен был бы перейти к старшему сыну его единственного брата. Но тот рано покинул страну, уехал учиться в Штаты, а позднее женился там и отказался от титула наследника престола. Только Нараян Бахадур проявил беспокойство о судьбе родины, вернулся домой и взвалил на себя практически все тяготы правления.

А это заставляло его думать о наследнике. Он нуждается в детях. Не важно, какого пола. Если понадобится, он перепишет законы, изменит правила, заставит кабинет министров принять необходимое ему решение. Главное — иметь прямого потомка. И он выбрал эту английскую леди в качестве матери его будущих детей.

— Я не хочу, чтобы вы беспокоились, — мягко сказал он. — Обещаю, что буду верным и преданным супругом и сделаю все возможное, чтобы быть вам хорошим мужем и любовником.

Гвендолин едва стояла на ногах. Голова кружилась все больше и больше, а в ушах звенели слова: мужем и любовником… мужем и любовником… мужем и любовником…

— Насколько я знаю, в королевских семьях у супругов принято иметь раздельные спальни, — ответила наконец она, складывая и снова раскрывая папку с ее расписанием. — Разве в вашей стране это не так?

— Нет, мои дядя и тетя, так же как и родители, всегда имели общую спальню.

— О!..

— Разве в вашей семье было иначе? — резко спросил он.

— Моя семья не королевского рода, — возразила Гвендолин.

— Почти. Насколько я в курсе.

Она попыталась собраться с мыслями. Принц Банендра слишком умен. Он явно познакомился с историей их семьи и хотел перевести разговор в нежеланное для нее русло.

— Мои родители были страстно влюблены друг в друга.

Настолько, что пошли на открытый скандал. Ее отец, лорд Стэнли Пендерлинк, женился вопреки желанию родителей на никому не ведомой танцовщице-стриптизерше из небольшого финского городка, куда попал по чистой случайности. Все предсказывали, что брак не продержится и полугода, но ошиблись. Они родили троих детей и счастливо прожили около двадцати лет, пока не погибли в нелепой автокатастрофе.

Гвендолин снова заглянула в папку.

— Я вижу, что моя первая встреча с помощниками состоится через два часа.

— Только после того, как вы освежитесь и отдохнете. Кофе и сандвичи подадут в отведенные вам покои. У вас даже будет время поспать.

Наконец она не выдержала. Гнев одержал верх над благоразумием, и Гвендолин раздраженно воскликнула:

— Неужели? Вы уверены? Я что-то не вижу в расписании этого пункта!

Принц Банендра даже глазом не моргнул. Он просто стоял, смотрел на нее и размышлял. Потом сказал:

— Леди Беатрис, если вы не желаете нашего брака, скажите об этом.

Его голос прозвучал тихо, но властно, и Гвендолин стало безумно стыдно, что она вышла из себя и едва не испортила всю игру. Она закрыла кожаную папку и прижала ее к груди.

— Извините.

Он дождался, когда Гвендолин оторвала взгляд от ковра, и только тогда заметил:

— Поверьте, леди Беатрис, я не собираюсь приставлять вам к виску револьвер. Вы не обязаны выходить за меня замуж. Если я не устраиваю вас в качестве будущего мужа, так и скажите. Сейчас самое подходящее время отказаться. Сейчас, а не за два дня до церемонии или накануне. До свадьбы двенадцать дней. Мы еще не объявили официально о помолвке. Если у вас есть какие-то сомнения или опасения, говорите без колебаний. Я не буду осуждать вас, не выйду из себя, не оскорблю…

Он говорил и говорил, слова его текли гладко и плавно, как воды Темзы в погожий летний день. Но Гвендолин расслышала только одну его фразу: «Если у вас есть какие-то сомнения или опасения…».

Да у нее сплошные опасения! Она не готовилась ни к чему подобному! Ни одному из его планов не суждено сбыться! Господи, какая же она гнусная, мерзкая лицемерка! Стоит здесь и лжет, глядя ему в глаза.